ОКНО

По-настоящему, в полный голос «заговорила» стена в эпоху Возрождения. Новый тип городского дома— палаццо — резиденция богатых семей и видных священнослужителей — поднимает свои высокие этажи над крышами окружающих домов средневековой застройки. Внутренняя структура дома заметно усложняется, собственно жилые помещения дополняются многочисленными службами и парадными залами для пышных приемов. Это не может не отразиться на фасадах. Стена перестает быть глухим массивом инертного материала — она получает детальную и строгую пластическую обработку. Главным элементом, основой симметричного членения стены становится окно — пожалуй, не менее давнее архитектурное изобретение, чем сама стена (помните отверстие в примитивном сводчатом покрытии дома в Вади-эн-Натуф). Но до сих пор окно выполняло роль светового проема, не претендуя на ведущее положение на фасаде. А теперь заключенные в богатые архитектурные обрамления оконные проемы четко отбивают ритмический шаг фасада, заливают потоками дневного света богатые, празднично оформленные интерьеры. Симметричное чередование простенков и окон на фасаде подчеркивает работу стены как несущей конструкции. Еще больше усиливает этот эффект руст — специальная обработка кладки, при которой грубая колотая лицевая поверхность каменного блока контрастирует с чисто вытесанной окаймляющей дорожкой. Причем на верхних этажах глубина рельефа становится меньше по сравнению с мощным рустом цоколя, благодаря чему стена кажется особенно устойчивой и монументальной.

Палаццо Медичи — Рикарди, Флоренция. Фрагмент фасада

Все это можно увидеть на фасаде трехэтажного палаццо Медичи — Рикарди, построенного во Флоренции в середине XV века по проекту Микелоццо ди Бартоломео. Богатый карниз, большие полуциркульные окна, рустованный цоколь стали не только прототипами для множества дворцов итальянского Возрождения, но прочно вошли в архитектуру других времен и народов.

Однако, прежде чем покинуть Италию, задержимся еще на два столетия и заглянем в Рим. В 1662—1667 годах Франческо Борромини возводит здесь свою последнюю постройку — церковь Сан-Карло у четырех фонтанов. Волнистая поверхность фасадной стены с богатым рельефом деталей создает контрастную игру светотени, необычную динамику архитектурной формы. Борромини, начавший свою карьеру архитектора с работы каменщиком на постройке главной церкви католического Рима — собора св. Петра, обладая необычайно развитым чувством формы, был своего рода скульптором в архитектуре. За это он и при жизни, и долгие годы после смерти подвергался обвинениям в эксцентричности и нарушении «хорошего архитектурного тона». Но этот небольшой фасад с волнообразной стеной еще не раз напомнит о себе многие десятилетия и даже столетия спустя. Вся поверхность стены трактована как одно целое — проемы, ниши, простенки, балюстрада, карниз — все сливается в единый архитектурный орнамент. Это характерная черта пришедшей на смену Возрождению архитектурной эпохи барокко — времени господства абсолютизма, феодальных монархий Европы, времени строительства гигантских дворцовых комплексов, затмевающих по своим масштабам все когда-либо созданные светские постройки. Затейливая вязь барочного фасада обволакивает нескончаемые, имеющие сложную конфигурацию корпуса Лувра и Версаля — городской и загородной резиденций короля Франции.

Масса и внутреннее пространство в древних сооружениях: ступа в Санчи, Индия

С первой трети XVIII века архитектура барокко получает своеобразное развитие в России времен Петра I и Екатерины II. Замечательный образчик русского барокко — Зимний дворец, построенный в Петербурге «обер-архитектором» российского императорского двора Франческо Бартоломее Растрелли. Разнообразные сочетания выступов фасада, портиков, подчеркнутые динамичными линиями карниза и балюстрады, придают удивительную мягкость, живописность фасаду, образованному сплошными рядами оконных проемов. Скульптурная пластика фасада умело декорирует утилитарную функцию стены, которая вынужденно следует регулярной череде бесчисленных комнат и залов царского дворца.

Храм майя в Тикале, Мексика

Строительство Зимнего дворца продолжалось всего восемь лет и было закончено в 1762 году. Годом раньше родился великий русский архитектор Андреям Захаров, которому предстояло почти полвека спустя дать совсем иную архитектурную трактовку стены в еще одном замечательном здании на той же Дворцовой площади. Протяженные фасады здания Адмиралтейства решены им в гораздо более строгой, классической манере, развивающей традиции Возрождения. Механистический характер внутренней планировки, основанной на неизбежной для столь крупного административного здания повторяемости большого числа однотипных помещений, преодолевается совсем по-другому, чем в Зимнем дворце. Монотонный ряд окон главного и бокового фасадов оживляется сильными акцентами в виде шести и двенадцатиколонных портиков, а также отдельными элементами скульптурного убранства. Эти приемы, свойственные высокому русскому классицизму, умело поддержал еще один замечательный зодчий — Карл Росси в архитектуре корпусов Главного штаба и двух министерств, довершивших в 1818—1829 годах формирование ансамбля Дворцовой площади дугообразной застройкой ее южной стороны.

Пирамида Хеопса, Древний Египет

И все же, как ни меняла свое обличье стена начиная с эпохи Возрождения и вплоть до середины XIX столетия, она представляет собой все тот же более или менее декорированный, равномерно перфорированный окнами каменный массив несущей конструкции. Сохраняется единство функциональной, конструктивной и эстетической составляющих: функции, конструкции и формы. Однако по мере приближения к рубежу XX века эта твердая, проверенная временем почва, казалось, стала уходить из-под ног.

Пантеон в Риме