ЗА СЧЕТ ЧЕГО РАБОТАЕТ «ГОРОДСКОЙ НАСОС»

Когда центр города привычно называют его «сердцем», за этой нехитрой аналогией оказывается скрыт довольно сложный смысл. Во-первых, подтверждается наше интуитивное ощущение, что город во многом подобен живому организму и потому обладает относительной самостоятельностью эволюции. Отнюдь не все можно городу навязать волевым решением. Во-вторых, подкрепляется тоже интуитивное убеждение, что городской центр является мощным генератором импульсов, отзывающихся на всей территории города и далеко за ее условной внешней границей.

В большом докладе, посвященном перспективному развитию Парижа в 1976 году, можно найти следующее утверждение: «В своей стабильности и в своем постоянном возрождении он являет собой нерушимость самого города, место укрепления общественного сознания, способное уменьшить общее ощущение опасности, которое вызывает у человека наших дней ускоренная урбанизация и потрясение городской структуры». При всех спорах по частностям никто из тех, кому довелось обсуждать проблемы развития любого из крупных наших городов, не оспаривает исключительной позиции общегородского центра. Никто не подвергает сомнению и необходимость созревания общего ядра в новых, едва возникших городах. Все это не случайно. Хотя далеко не всегда удается придать аргументам в пользу центра строгий характер, выразить их суть точными цифрами, общая для нас интуиция несет в себе огромный исторический опыт, значение которого невозможно переоценить.

Почему никогда не удавались попытки искусственно прекратить рост города, задержать его на уровне заранее рассчитанной «оптимальной» численности жителей? Механизм роста не так уж сложен, и скорее приходится изумляться тому, как долго его мощь стремились игнорировать поборники «правильного» развития. Не будем здесь касаться капиталистического города, над которым очевидным образом довлеет стихия экономической конъюнктуры. Интереснее обратиться к нашему собственному опыту.

Возьмем, казалось бы, простой пример. Задачи развития энергетики потребовали в 50-е годы строительства крупной гидростанции на Каме. Вполне логично было выбрать строительную площадку таким образом, чтобы опереться на существовавший городок Набережные Челны, где пусть в небольшом масштабе, но все же были представлены все основные городские службы. Строительство гидроузла повлекло за собой активный процесс нового жилищного строительства, и в рывком увеличившийся город потянулись тысячи людей (тогда — преимущественно из сельской местности).

Возникла мощная строительная база, крепкий костяк строительной организации, что — при наличии источника энергии по соседству — существенно повлияло на выбор площадки для строительства КамАЗа. Новая стройка, будущий современный комбинат, который был заинтересован в формировании высококвалифицированной рабочей силы, вербовал молодежь, посылал ее на учебу в другие города. Основная масса новых горожан была уже не из сельской местности, а из других городов, которым менее «повезло» с новейшим типом производства.

Образовалась, однако, довольно однобокая структура занятости, а значит, появились и социальные проблемы: люди, имеющие уже достаточно высокие культурные запросы, оказались собраны в городе, где практически не было литераторов, художников, музыкантов, где поэтому не могло быть художественных училищ. Значит, шаг за шагом начинает нарастать довольно мощная в наши дни инфраструктура культуры. Если количество «мужских» рабочих мест резко превышает количество «женских», возникает проблема занятости женщин. Соответственно необходимо выравнивать структуру занятости и изыскивать заказчика, который нашел бы для себя целесообразным поместить в городе «женские» предприятия.

Киев. План города

В молодом городе быстро растет число детей — начинает развертываться мощная система детских учреждений. Поскольку молодые родители стремятся к тому, чтобы их дети получили лучшее образование, чем они сами, возникает необходимость развития специальных школ, клубов, секций. Для их руководства нужны новые люди. Растет увлечение спортом, физкультурой, туризмом — новые люди. Когда в городе крепнет творческая интеллигенция, возникает не только стремление, но и возможность обзавестись музеями, галереями, любительскими объединениями, наконец, цирком, театрами... Каждое из таких учреждений «обрастает» не только основным, но и важным вспомогательным персоналом. Новые требования производства — необходимость обеспечить рабочим и служащим возможность повышения образования и переквалификации здесь же в городе, и с отрывом от производства, и без отрыва от него. Значит, появляются, не могут не появиться сначала филиалы вузов, а затем и собственные институты.

Современное производство, чтобы развиваться, требует тесной связи с научными исследованиями, с проектными институтами — значит, возникают, не могут не возникнуть собственные научные центры и проектные бюро. Когда все это возникло, у множества министерств и ведомств появляется желание построить в столь оснащенном городе новейшие производства (чрезвычайно сэкономив на создании первичной инфраструктуры), и город начинает выбирать наиболее выгодного себе партнера или, во всяком случае, заметно влиять на выбор, осуществляемый республиканскими властями... И все повторяется.

При относительно несложных видах производства легче дается рассредоточение его элементов по филиалам. Однако чем сложнее технология, чем больше она требует от всякого работника не только стараний, но и специальных знаний, и, главное, общей образованности, позволяющей быстро переучиваться любому делу, тем очевиднее выгоды, предоставляемые городом с высоким культурным потенциалом. Только на первый взгляд странностью может звучать утверждение, что целый ряд тонких производств удается быстро и эффективно пустить в ход и развивать в том случае, если в городе есть университет. Прямого отношения к производству университет может и не иметь (хотя, как правило, имеет — своими кафедрами и лабораториями), но он оказывает на него мощное влияние уже тем, что сильно воздействует на всю систему образования и воспитания горожан всех возрастов, на всех уровнях.

Для новых городов оказывается справедливым так называемое правило Матфея (от имени одного из евангелистов): кому многое дано, у того и умножится. Тем более справедливо это для старых, крупнейших, и в особенности — для столичных городов. Абстрактное равномерное развитие оказывается недостижимым идеалом — не следует забывать, что одновременно с возникновением множества городов немалое число отставших в развитии успело превратиться в поселки городского типа, села или станицы. Иным из них повезло стать туристическими центрами вроде Суздаля, другие все глубже погружаются в тень по сравнению с более удачливыми соседями. В 60-е годы ресурсы сельского населения казались неисчерпаемым источником для поддержания всех и всяческих городов. К середине 70-х годов тревожное демографическое положение села заставило обратить на его развитие повышенное внимание. Отток из сельской местности затормозился, а кое-где прекратился полностью (в некоторых случаях зафиксировано уже и возвращение части недавних горожан в родные села, превращающиеся в благоустроенные поселки). Но тогда при незначительном приросте городского населения за счет рождения собственных новых горожан главным источником разрастания одних городов становятся другие города.

Этот специфический «насос» действует во всей системе расселения страны. Картина каждого растущего города приблизительно такая же, и главным источником импульсов роста является здесь не столько строительство новых крупных предприятий, сколько непрерывный процесс модернизации старых. Современный же процесс модернизации непременно включает всевозрастающую долю высококвалифицированного труда. Высокая же квалификация, в свою очередь, прямым образом связана с развитием системы образования всех типов науки, всех ее форм. Как давно доказала практика, образование и научно-исследовательская деятельность тем эффективнее, чем выше общий культурный «фон», на котором они осуществляются.

Производство предметов все теснее оказывается замкнутым на производство и распределение информации, а места ее производства и распределения естественным образом тяготеют к подобным же местам с крепкой исторической традицией — то есть к городскому центру. Мы имеем дело с прямой естественной исторической закономерностью, и потому всевозможные попытки ей противодействовать из самых благих побуждений принципиально ошибочны.

Композиционная ось Версаля

Из благих побуждений разгрузить Государственную библиотеку имени В. И. Ленина в Москве значительная часть ее фондов была вывезена за городскую черту, в город Химки, что не только чрезвычайно увеличило затраты непроизводительного времени читателей на перемещения, но и во многом дезорганизовало работу по сути своей научного учреждения. Это было сделано, хотя примыкающие старогородские кварталы при разумной их реконструкции позволяют в два-три раза расширить библиотеку, не нарушая концентрации ее деятельности в привычном для людей месте. Более того, конкретный анализ ситуации позволяет увидеть, что расширяющаяся на старом своем месте библиотека имеет возможность практически сомкнуться с расширяющимся же музеем изобразительных искусств и музеем архитектуры, что дало бы возможность организовать целый музейно-библиотечный квартал в самом центре города. За осуществленными действиями — явное недопонимание роли общегородского центра.

Такое же недопонимание, торжество ведомственного эгоизма над логикой центральности ряда городских функций привели в той же Москве к тому, что редакции 17 популярных журналов, издаваемых ЦК ВЛКСМ, оказались собраны вместе, но вынесены далеко из центра. Высотный безликий корпус редакций оказался приближен к цехам полиграфического комбината (в чем нет особой необходимости), но тысячи и тысячи людей, посещающих редакции, вынуждены дополнительно расходовать десятки тысяч часов в год на совершенно непроизводительные перемещения.

Композиционная ось Парижа

Примерам такого рода несть числа. У их появления один источник — отсутствие детализированной программы социально-культурного развития города, замена такой программы простой суммой планов, суммированием отдельных заявок. Как только даже очерк целостной программы начинает вырисовываться в сознании, совокупность функций центра, мощь его потенциала проступает в чистоте.

Наконец, ни в коем случае нельзя забывать, что городской центр всегда был и остается фокусом притяжения для иногородних, что особенно чувствуется в столичных городах, но не менее существенно и для областных, и для районных. Люди, приезжающие в город по делам службы, личным делам или как туристы, составляют обычно не слишком большую долю городского населения — впрочем, в таких центрах международного туризма, как Париж или Рим, Флоренция или Афины, их ежедневная доля поднимается в разгар сезона до 15—20 процентов постоянного населения! Однако и в тех случаях, когда речь идет лишь о нескольких тысячах или даже нескольких сотнях людей, увеличивающих население города, основная нагрузка их деятельности непременно ложится на городской центр.

Значит, перепад потенциалов информационных сетей и сетей всевозможного обслуживания между центром города и его периферией поддерживается и постоянными жителями, и временным контингентом обитателей города и объективными обстоятельствами понуждается к непрерывному повышению. Коль скоро мы имеем дело с объективной закономерностью, ее механизм должен ложиться в основу профессиональной деятельности проектировщиков и управленцев. Игнорирование такой закономерности и тем более попытки ей противостоять неизбежно приводят только к одному — к деструкции, распаду целостности городской жизни. Исключения из этого правила нет, и, хотя всякому городу необходимы дополнительные подцентры, будь то университетский городок, больничный городок или крупный парк, они существуют не изолированно, не в одной лишь связи с примыкающими районами. Они взаимодействуют с городом и между собой через общегородской центр. «Насос» действует неустанно.