ВОЗВРАЩЕНИЕ НА АВАНСЦЕНУ

Не раз уже на страницах этой книги читателю приходилось убеждаться в справедливости поговорки, что новое — это хорошо забытое старое. Однако каждое время по-своему «вспоминает» старое, так что оно не просто повторяется, а принимает совсем иную форму и в конце концов действительно становится новым. И хотя новаторские предложения в области сценографии и архитектуры театра — мы уже предупреждали об этом читателя — заставляют вспомнить о том, с чего начиналась глава, они, конечно, не сводятся к реставрации идей античного театра.

Правда, именно под таким лозунгом еще в первой четверти прошлого столетия выдвинул свою программу реформы театра известный немецкий архитектор Фридрих Шинкель. Предоставим возможность самому Шинкелю обосновать свой взгляд на театр: «В античном театре не было и следа иллюзорности. В современном театре (напомним, что это говорится 150 лет назад. — А. Г.) зритель становится рабом сценической обстановки, и его фантазии ничего не приходится дополнять; уже один взгляд на просцениум показывает ему, что он находится в театре... Если бы сцена вместо сложной декорации представляла только стену с одной картиной на ней, она служила бы символическим фоном и давала возможность свободного развития фантазии». Не правда ли, любопытно, что архитектор, притом работавший в традиционных, классических формах, решая функционально-пространственные задачи создания театрального сооружения, приходит к такой глубине понимания природы сценического действия, что на целое столетие предвосхищает идеи великих реформаторов сцены — Станиславского, Пискатора, Мейерхольда, Брехта.

Берлинский театр. Архитектор Шинкель

Итак, Шинкель предлагает перенести действие ближе к зрителю, на авансцену, увеличив при этом ее размеры, а заднюю, глубинную сцену, напротив, уменьшить, придав ей заведомо второстепенное значение. Чтобы лучше связать зрителя со сценой, преодолеть сословный, недемократический характер рангового театра, он считает необходимым отказаться от ярусов и заменить их амфитеатром античного образца. Но при этом — важное новшество — полукруг амфитеатра обрезается с боков и получает форму сектора, скошенного к сцене. Тем самым обеспечивается хорошая видимость происходящего на сцене со всех мест. Далее, Шинкель считает нужным выдвинуть оркестр вперед, посадив его перед сценой на специально углубленной площадке (оркестровая яма). При этом голоса актеров не тонут в звуках музыкального аккомпанемента, а отделяются от него, доминируют над ним.

Однако Шинкелю не удалось воплотить в жизнь свои идеи — обычная расплата за слишком далекое предвидение. Построенный им в 1821 году новый драматический театр в Берлине был выдержан вполне в духе своего времени — традиционный ярусный театр с обычной глубинной сценой. Лишь полвека спустя — в 1872 году — ученик Шинкеля немецкий архитектор Готфрид Земпер приступил к реализации идей своего учителя. Театр в Байрейте был специально предназначен для постановки опер великого немецкого композитора Рихарда Вагнера, который имел свои особые требования к организации театрального пространства. В сотрудничестве с Вагнером Земперу удалось осуществить некоторые пункты своей программы реформы театра, важные для дальнейшего развития его архитектуры. Секторный амфитеатр зрительской части зала — двойной портал, фиксирующий среднюю часть сцены между авансценой и арьерсценой, заглубленная оркестровая яма — эти особенности стали характерными для многих театральных зданий более поздней постройки.

Особенно перспективной оказалась идея трехчастного разделения сцены на развитую авансцену — переднюю игровую площадку, среднюю часть — для постановки мизансцен второго плана и заднюю — арьерсцену, которая служила главным образом для установки фоновых декораций. И хотя у Земпера это членение было намечено пока еще достаточно робко, в последующем оно закрепилось как стереотипный прием построения сценического пространства.

жилой комплекс jazz