ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ МЕТОД В ДЕЙСТВИИ

Во второй половине двадцатых годов в Москве появилась целая сеть новых рабочих клубов. Клуб был зданием совершенно нового типа, он не имел прототипа в структуре старого города и объединял набор весьма разнообразных помещений — зрительные залы, библиотеку, кружковые комнаты и т. п. По сути дела, это был своего рода центр общения — символ новой жизни и устремления к ней широких масс победившего народа. Эта символическая роль клуба была взята за основу и вышла на первый план в большинстве осуществленных проектов. Кажется легко объяснимым, даже вполне естественным, что авторы этих проектов искали создания совершенно нового архитектурного образа на том пути, который был проложен конкурсом на Дворец труда. Однако в большинстве своем они развивали тему веснинского проекта не столько в отношении поисков наилучшего функционального решения здания нового социального типа, сколько 6 духе более формальной, хотя подчас и очень талантливой поэтизации труда, техники, машины. Необычные, непохожие на традиционные дома, элегантные в своей неуклюжести, эти здания и сейчас выделяются на фоне обычной городской застройки. Выходящий на угол Русаковской улицы динамично вздыбленным трезубцем балконов зала уже упоминавшийся клуб имени Русакова. Его автор Константин Мельников построил не менее известный клуб завода «Каучук» на Пироговской улице и еще четыре клуба в Москве и ее ближайших окрестностях. Необычайно острые, оригинальные формальные решения Мельникова во многом сохранили свою свежесть до сих пор и служат образцом для многочисленных подражаний, в том числе и за рубежом.

Не менее талантливо найдено объемно-пространственное решение клуба союза коммунальников (ныне клуба имени Зуева) другим замечательным советским архитектором — Ильей Голосовым. И здесь динамично решенный угол — стеклянный цилиндр с врезанным в него нависающим над улицей прямоугольным объемом. И у Мельникова, и у Голосова при всех безусловных индивидуальных различиях их построек очевидны ассоциации архитектурных форм с архитектурой промышленных сооружений и машиной, механизмом, техникой вообще.

По иному, более трудному пути пошли сами Веснины. В 1931 году по их проекту начинается строительство Дворца культуры Пролетарского района Москвы, который должен был стать своего рода сверхклубом — центром культурно-массовой работы в рабочем районе столицы. Реализована лишь часть проекта — клубный корпус, который используется в настоящее время как Дворец культуры крупнейшего Московского автозавода имени Лихачева.

В этой постройке Весниным удалось последовательно провести в жизнь новые принципы проектирования общественного сооружения. Предельно четкая схема дифференциации основных функциональных групп помещений — зрительного зала, клубных комнат, библиотеки, детской секции. Все это удачно скомпоновано в едином Т-образном корпусе, который сохраняет традиционную для Весниных асимметрию расчлененного объемно-пространственного решения. Легкое, не подавляющее своими размерами сооружение одновременно вмещает до 4 тысяч человек. Ясность общего замысла, уравновешенность всех частей композиции, точно найденная мера пластической разработки деталей делают это сооружение подлинно классическим произведением современной архитектуры. Многие из приемов, найденных здесь Весниными, становятся стереотипными для архитектуры общественных зданий. Например, асимметричное расположение зрительного зала в структуре всего здания. Он как бы врезается верхними рядами амфитеатра в перпендикулярный ему протяженный объем фойе, однако главный вход четко фиксирует продольную ось зала.

Дворец труда. Конкурсный проект архитектора Н. Троцкого

Метод, с помощью которого Веснины и их последователи — советские конструктивисты — проектируют сооружение, можно было бы назвать аналитическим. Они подвергают тщательному анализу функциональное содержание проектируемого сооружения и фиксируют результаты этого анализа в его объемно-пространственной структуре. Здесь, пожалуй, не обойдешься уже универсальными понятиями о ячейках и залах вообще. Они дифференцируются на множество типов, можно сказать, даже «персонифицируются» — едва ли не каждый из таких пространственных элементов получает специфические отличия. И вот все эти ячейки, залы, открытые пространства разных типов группируются около развитых коммуникационных пространств, которые обеспечивают единство такого «разобранного на части» сооружения-механизма. Отсюда — неизбежная изрезанность, расчлененность пространственной структуры сооружения и его объемного решения, которое всегда строится на динамическом контрасте нескольких форм.

К сходным результатам приходят примерно в те же годы и зарубежные архитекторы современного направления. С той лишь разницей, что в их работах в большей мере проявляется сухой рационализм техницистского подхода. В советской же архитектуре функциональный метод опирается главным образом на выявление нового социального содержания в структуре сооружения.

Почти в то же время, когда Веснины строят Дворец культуры Пролетарского района в Москве, признанный лидер современной архитектуры Запада Корбюзье строит в Париже общежитие швейцарских студентов, где доводит расчленение объема сооружения на функциональные элементы до предельно ясного выражения. Блок жилых комнат-ячеек, зал вестибюля, главная коммуникация — лестница — все составляющие этого маленького здания выделены в отдельные объемы, каждый из которых получает свою пластическую характеристику. Тот же самый прием организации здания Корбюзье демонстрирует и в гораздо более крупном сооружении — здании Центросоюза в Москве. Интересно, что Корбюзье впервые получает возможность построить здание такого масштаба и значения, и заказ этот он получает от первого в мире социалистического государства. Москва с полным основанием претендует на новую для нее роль одной из столиц современной архитектуры.

Гладкий, сплошь остекленный фасад здания Корбюзье выходит непосредственно на улицу Кирова на участке между Бульварным и Садовым кольцом. Однако, чтобы получить правильное представление об этом интересном архитектурном сооружении, надо обойти его и увидеть фасад с обратной стороны. Именно сюда, в сторону будущего Новокировского проспекта, и было ориентировано здание. Отсюда раскрывается богатая игра сложно расчлененных объемов, очень сходная по своему характеру с аналитическим функционализмом Весниных.

Кажется, функциональный метод расчленения здания на части — ячейки, залы, коммуникации — торжествует во всем мире. Он словно выворачивает здание наизнанку, обнажая его внутреннее содержание и превращая скрытую формулу его функционирования в доступную всеобщему обозрению жесткую скорлупу внешней формы. Но, как это часто бывает, именно в момент наивысшего взлета обнаруживаются не только давно очевидные достоинства, но и незаметные ранее недостатки.

Дворец Лиги Наций в Женеве. Конкурсный проект архитектора Корбюзье.