Миниатюры Псковского апостола начала XVI века

Э. С. Смирнова

Известный ленинградский исследователь древнерусской письменности В. И. Малышев в письме от 25 марта 1975 года сообщал в Москву профессору В. Н. Лазареву о том, что Древлехранилищем Института русской литературы АН СССР (Пушкинского дома) приобретен Апостол псковского происхождения "с фигурками на полях", и спрашивал, не заинтересуется ли кто-нибудь из искусствоведов этой рукописью. В. Н. Лазарев вплоть до своей кончины (1 февраля 1976 года) не сумел заняться новым памятником. Настоящая заметка - отклик, хотя и запоздалый, на предложение Владимира Ивановича.

Псковских лицевых рукописей мы знаем очень мало. Так, от XV века сохранились только Евангелие 1409 года (ГИМ, Син. 71) с миниатюрами с изображениями Матфея, Луки и Марка (См.: Щепкина М. В., Протасьева Т.Н., Костюхииа Л. М., Голышенко B.C. Описание пергаментных рукописей Государственного Исторического музея. Ч. 1: Русские рукописи // Археографический ежегодник за 1964 год. М., 1965, С. 203; Лазарев В. Н. Живопись Пскова // История русского искусства. М., 1954. Т. 2. С. 369, воспр. с. 366; Popova O. Les miniatures russes du XI-e au XV-e siècles. Léningrad, 1975. PI. 77; Попова О. С. Русская книжная миниатюра XI - XV вв. Древнерусское искусство. Рукописная книга. Сб. 3. М., 1983. С. 68, Ил. С. 61.), Евангелие 1463 года (ГПБ, Погод. 18) с миниатюрой с изображением Матфея (См.: Бетин Л. В. Псковская миниатюра 1463 года и проблемы истории псковской живописи середины XV века // Древнерусское искусство. Рукописная книга. Сб. 1. М., 1972. С. 196 - 217, воспр. на вклейке к с. 198.) и Палея 1477 года (ГИМ, Син. 210), в которой ко времени создания рукописи относится лишь часть миниатюр (См.: Протасьева Т. Н. Псковская Палея 1477 года // Древнерусское искусство. Художественная культура Пскова. М., 1968. С. 97 - 108, воспр. на с. 98 - 99.). Лицевые рукописи Пскова XVI века вообще не становились предметом внимания исследователей и даже не выявлены.

Апостол, находящийся в Древлехранилище Пушкинского дома (Новгородско-Псковское собрание, № 21) (В лист, 170 л, 28,5 * 19, полуустав, переплет XIX в. Листы слегка обрезаны, много подклеек и чинок. На л. 42 об. - 52 - полистная запись скорописью XVII в.: "Сию книгою аз поп Лукьян Неклюдов сын Черепнин благословил Симиона Ермиивича Нащокина, а денег аз поп Лукьян взял все по договору все сполна". На л. 162 не вполне разборчивая запись о продаже коня.), приобретен в 1975 году у М. А. Епифанова, наставника старообрядческой общины в Пскове. Филиграни бумаги позволяют отнести рукопись приблизительно к первому десятилетию XVI века (Филиграни изучены Г. В. Маркеловым.). О создании Апостола в Пскове или прилегающих землях свидетельствуют особенности языка (Консультация Т. В. Рождественской.).

Рукописи, содержащие Апостол, иллюстрировались на Руси, как и в Византии, значительно реже, нежели Евангелия. В древнерусском искусстве XV - XVI веков можно выделить две основные традиции иллюстрирования Апостола, причем обе восходят к более раннему времени и имеют истоки в византийской культуре. В одних случаях апостолы бывают представлены по типу сидящих евангелистов, изображенных в процессе сочинения, писания или размышления, за столиками, со свитками и книгами. Таковы, например, московские рукописи - первой трети XV века из Кирилло-Белозерского монастыря (ГРМ, гр. 20) (См.: Popova О. Op. cit. Р. 128, 130. PL 63; Попова О. С. Указ. соч. С. 60, 62. Ил. С. 55; Вздорное Г. И. Искусство книги в Древней Руси: Рукописная книга Северо-Восточной Руси XII - начала XV века. М., 1980. № 68. С. 111-112.); 1470-1480-х годов (ГБЛ, ф. 173, МДА, № 4) (См.: Ухова Т. Б. Миниатюра, орнамент и гравюра в рукописях библиотеки Троице-Сергиева монастыря // Записки Отдела рукописей ГВЛ. М., 1960. Т. 22. С. 162 - 163. Воспр. миниатюры с Павлом; Владимиров М., Георгиевский Г. Древнерусская миниатюра. М., 1933. № 33 с Петром: Popova О. Altrussische Buchmalerei. Abb XVIII.); конца XV - начала XVI века (ГИМ, Чуд. 46) (См.: Протасьева Т. Н. Описание рукописей Чудовского собрания. Новосибирск, 1980. С. 30-31.), Новгородский апостол XV в. (ГИМ, Чертк. 167) (Описание рукописей собрания Черткова. Сост. М. М. Черниловская, Э. В. Шульгина. Новосибирск, 1986. С. 38.). Среди памятников XVI века - неизданные рукописи (ГИМ, Забел. 20; ГПБ, Кир.-Бел. 96-101, 1515 года). В византийском искусстве один из примеров данного иконографического типа - известная рукопись Нового завета с Псалтырью 30 - 40-х годов XIV века (ГИМ, Син. гр. 407) (См.: Copies pliotographiques des miniatures des manuscrits grecs conservés à la Bibliothèque Synodale, autrefois Patriarcale de Moscou. Moscou, 1865. Vol. 3. PI. 11-26; Лазарев В. Н. История византийской живописи. М., 1986. С. 166, 251, 252. Табл. 524 - 533.). В этих изображениях подчеркивается роль апостолов как авторов, составителей своих Деяний и Посланий.

В других вариантах апостолы представлены в рост, поодиночке, а иногда - с народом или со своими учениками. В таких случаях выявляется роль апостолов как проповедников евангельского учения, как ораторов. Такова, например, неизданная миниатюра Апостола XIV века (ГИМ, Встр. 789) с фигурами в рост на одном листе, где композиция напоминает иконы "северных писем". Разновидность этого типа - поясные или погрудные изображения апостолов в заставках, например в московской рукописи начала XVI века из Иосифо-Волоколамского монастыря (ГБЛ, ф. 113, № 79) (См.: Розанова Н. В. Об одной группе миниатюр первой четверти XVI века // Древнерусское искусство. Рукописная книга, 1972. С. 252 - 255; Попов Г. В. Дионисий и московская миниатюра (иллюстрация Лествицы в рукописи Герасима Замыцкого - памятник белозерского периода деятельности артели художника) // Там же. С. 260.). В подобных вариантах особенно выделяются рукописи, где миниатюры расположены не на отдельных листах и не в обрамлении заставок, а на полях. Эта иконографическая схема (с маргинальными иллюстрациями) также восходит к византийским прототипам, которые от XI - XIII веков сохранились в изобилии, а в византийском наследии XIV-XV веков редки. Укажем лишь греческую рукопись Нового завета XV века (Национальная библиотека в Афинах, № 150) с фигурами Петра, Иуды, Павла на полях (Buberl P. Die Miniaturenhandschriften der Nationalbihliothek in Athen. / Kaiserliche Akademie der Wissenschaften in Wien. Philosophisch-historische Klasse. Denkschriften. Wien, 1917. Bd. 60. N. 29. S. 25-26.).

48. Апостол Петр. Миниатюра Псковского апостола. Начало XVI в. Древлехранилище Пушкинского дома, Новгородско-Псковское собрание. № 21. л. 44 об. (начало первого послания Петра)

Апостол из Пушкинского дома украшен именно такими маргинальными иллюстрациями. Фигуры апостолов расположены на полях у начала каждого из разделов рукописи. Авторы посланий держат свитки, чаще всего развернутые, с начальными строками соответствующего текста. Правая рука у каждого из них то сложена в жесте благословения или ораторства, с двумя выпрямленными пальцами, то находится перед грудью, в знак адорации или сосредоточенной молитвы. Если апостол изображен не фронтально, а в повороте к тексту, то он рукой или указывает на строки текста и как бы благословляет их, или простирает к ним ладонь, словно в позе предстояния.

49. Апостол Иоанн. Миниатюра Псковского апостола. Начало XVI в. Древлехранилище Пушкинского дома, Новгородско-Псковское собрание, № 21. л. 55 об. (начало третьего Послания Иоанна)

50. Апостол Иоанн с Прохором. Миниатюра Псковского апостола. Начало XVI в. Древлехранилище Пушкинского дома, Новгородско-Псковское собрание. № 21, л. 55 (начало второго Послания Иоанна)

51. Апостол Павел. Миниатюра Псковского апостола. Начало XVI в. Древлехранилище Пушкинского дома. Новгородско-Псковское собрание, № 21. л. 58 об. (начало Послания Павла к римлянам)

52. Апостол Павел. Миниатюра Псковского апостола. Начало XVI в. Древлехранилище Пушкинского дома, Новгородско-Псковское собрание. № 21, л. 72 об. (начало первого Послания Павла к коринфянам)

На листе 4, где начинаются Деяния и где по обыкновению должен быть изображен их автор, апостол и евангелист Лука, никакого изображения нет (судьба миниатюры с Лукой, которая в рукописи должна быть первой, выяснится ниже). Шестнадцать сохранившихся миниатюр располагаются в следующем порядке: 1) лист 41. Послание Иакова: Иаков (средовек, с омофором, как будущий епископ иерусалимский); 2) лист 44 об. Первое послание Петра (ил. 48): Петр; на листе 48 об., где начинается Второе послание Петра, миниатюра вырезана и это место заклеено, причем на заклейке - часть полистной записи XVII века; на листе 51 об., где начинается Первое послание Иоанна, миниатюра также вырезана, а на заклейке - полистная запись XVII века; 3) лист 55. Второе послание Иоанна (ил. 50): Иоанн с Прохором; 4) лист 55 об. Третье послание Иоанна (ил. 49): Иоанн; 5) лист 56. Послание Иуды: Иуда (на миниатюре большие осыпи красочного слоя); 6) лист 58 об. Послание Павла к римлянам (ил. 51): Павел (сидящий и пишущий, а не стоящий; этим миниатюра особо выделена, поскольку ею открывается цикл иллюстраций к Посланиям Павла); 7) лист 72 об. Первое послание Павла к коринфянам (ил. 52): Павел; на листе 86, где начинается второе Послание Павла к коринфянам, миниатюра вырезана и лист подклеен; 8) лист 96 об. Послание Павла к галатам: Павел; 9) лист 101 об. Послание Павла к ефесянам (ил. 53): Павел; 10) лист 106 об. Послание Павла к филиппинцам; Павел со своим учеником Тимофеем; 11) лист 110 об. Послание Павла к колоссянам (ил. 54): Павел; 12) лист 114 об. Первое послание Павла к солунянам : Павел; 13) лист 118. Второе послание Павла к солунянам (ил. 56): Павел со своими учениками Силуяном и Тимофеем; 14) лист 120. Первое послание Павла к Тимофею: Павел; на листе 124 об., где начинается Второе послание Павла к Тимофею, миниатюра вырезана; 15) лист 127 об. Послание Павла к Титу: Павел; на л. 129 об., где начинается Послание Павла к Филимону, миниатюра вырезана; 16) лист 131. Послание Павла к евреям: Павел. Таким образом, помимо сохранившихся 16 изображений, имелось еще 6 миниатюр: перед листом 4, на листах 4 об., 51 об., 86 об., 124 об., 129 об.

53. Апостол Павел. Миниатюра Псковского апостола. Начало XVI в. Древлехранилище Пушкинского дома, Новгородско-Псковское собрание, № 21. л. 101 об. (начало Послания Павла к ефесянам)

54. Апостол Павел и Тимофей. Миниатюра Псковского апостола. Начало XVI в. Древлехранилище Пушкинского дома, Новгородско-Псковское собрание, № 21, л. 106 об. (начало Послания Павла к филиппийцам)

55. Апостол Павел. Миниатюра Псковского апостола. Начало XVI в. Древлехранилище Пушкинского дома, Новгородско-Псковское собрание, № 21, л. 110 об. (начало Послания Павла к коринфянам)

56. Апостол Павел со своими учениками Силуяном и Тимофеем. Миниатюра Псковского апостола. Начало XVI в. Древлехранилище Пушкинского дома. Новгородско-Псковское собрание, № 21, л. 118 (начало второго Послания Павла к солунянам)

Точное иконографическое соответствие маргинальным изображениям Псковского апостола обнаруживается в миниатюрах Апостола из собрания И. В. Паузе первой половины XVI века (БАН, 34.7.13) из какого-то неизвестного провинциального центра, отражающего московскую или среднерусскую традицию (ил. 12-16) (См.: Исторический очерк и обзор фондов Рукописного отдела Библиотеки Академии наук. XVIII век. М.; Л., 1956. Вып. 1. С. 209. Примеч. 15.). Совпадают позы персонажей, почти всегда - жесты, схема рисунка драпировок, содержание текста на свитках.

57. Апостолы Петр, Павел, Лука. Выходная миниатюра Апостола. Первая половина XVI в. Собрание Паузе, БАН, 34.7.13, л. 4 об.

В Апостоле Паузе сохранилась выходная миниатюра с двухъярусной композицией: вверху апостолы Петр и Павел в рост, внизу - Лука, сочиняющий Деяния (ил. 57). Вероятно, такой была и композиция утраченной выходной миниатюры Апостола Пушкинского дома перед листом 4. Обе рукописи восходят, можно думать, к одному и тому же не дошедшему до нас оригиналу, имевшему хождение на Руси. Любопытно отметить, что мастеру Псковского Апостола при копировании оригинала не всегда удалось органично увязать композицию листа и позу персонажа в миниатюре. В тех случаях, когда начало того или иного Послания приходится на левую страницу разворота, а фигура, которая всегда должна располагаться на внешнем поле страницы, дается в трехчетвертном повороте к тексту, получилось, что апостол простирает с указующим или благословляющим жестом не правую руку, а левую - листы 96 об. и 106 об.

58. Апостол Петр. Миниатюра Апостола. Первая половина XVI в. Собрание Паузе. БАН, 34.7.13, л. 109 (начало первого послания Петра)

59. Апостол Иоанн с Прохором. Миниатюра Апостола. Первая половина XVI в. Собрание Паузе, БАН, 34.7.13, л. 137 (начало второго послания Иоанна)

Как известно, маргинальные иллюстрации были распространены в русской книжности в лицевых Псалтырях. Существует группа русских лицевых Псалтырей XV - XVI веков, маргинальные иллюстрации которых восходят к Киевской Псалтыри 1397 года (ГПБ, ОЛДП F 6) (См.: Киевская псалтырь 1397 года из Государственной Публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (ОЛДП, F 6); Вздорное Г. И. Исследование о Киевской псалтыри. М., 1978; Розов Н. Н. О генеалогии русских лицевых псалтырей XIV-XVI веков // Древнерусское искусство. Художественная культура Москвы и прилежащих к ней княжеств. XIV-XVI вв. М., 1970. С. 226 - 257. К памятникам, названным Н. Н. Розовым, Угличской псалтыри 1485 года (ГПБ, F 1.5) и десяти Годуновским псалтырям конца XVI в., добавим еще одну псалтырь (ГИМ, Увар. 569, º), исполненную в Угличе в 1491 году тем же писцом Федором Климовым сыном Шараповым, что и Угличская псалтырь 1485 года.). Оба Апостола XVI века - из Пушкинского дома и из БАН - тоже образуют своего рода группу и свидетельствуют о существовании сходной иконографической традиции также и в иллюстрировании Апостолов. Тем самым подтверждается, что для русских мастеров XVI века сохраняли свою привлекательность традиционные типы иллюстрирования рукописей, в частности с миниатюрами на полях, хотя при этом старая иконографическая схема наполнялась новым, своеобразным художественным содержанием. Образцами для художников XVI века могли служить не сами старинные рукописи, а схематические рисунки. Интересно, что оба Апостола XVI века с иллюстрациями на полях связаны явно не с центральными, а с периферийными художественными мастерскими. Можно предположить, что данный иконографический извод с небольшими, но островыразительными изображениями ораторствующих апостолов был в это время более популярен в провинциальной, "низовой" среде. Вкусам этой среды могла соответствовать и своеобразная функционально-смысловая роль маргинальных миниатюр в системе кодекса: они размещались в начале каждого раздела текста и как бы заменяли заставки. Между тем композиции с сидящими апостолами, помещавшиеся на отдельных листах, встречаются в XV - XVI веках в рукописях наиболее изысканных, происходящих из крупных центров и значительных художественных мастерских.

60. Апостол Иаков. Миниатюра Апостола. Первая половина XVI в. Собрание Паузе, БАН, 34.7.13, л. 99 (начало Послания Иакова)

61. Апостол Иаков. Миниатюра Псковского апостола. Начало XVI в. Древлехранилище Пушкинского дома. Новгородско-Псковское собрание, № 21, л. 41 (начало послания Иакова)

62. Апостол Иоанн. Миниатюра Апостола. Первая половина XVI к. Собрание Паузе, БАН, 34.7.13, л. 138 об. (начало третьего Послания Иоанна)

63. Апостол Павел. Миниатюра Апостола. Первая половина XVI в. Собрание Паузе. БАН, 34.7.13, л. 146 (начало Послания Павла к римлянам)

По уровню развития стиля - соотношению фигур с пространством, по широким линиям рисунка, пропорциям фигур иллюстрации Апостола из Пушкинского дома соответствуют стадии общерусской художественной эволюции самого начала XVI века. В качестве одной из параллелей можно указать шитую московскую (?) икону "Апостол Петр" из Александро-Свирского монастыря начала XVI века (См.: Древнерусское шитье XV - начала XVIII в. в собрании Государственного Русского музея: Каталог выставки / Сост. Л. Д. Лихачева. Л., 1980. № 20. Ил. С. 23.). Вкусы этого времени сказываются и в моделировке ликов в первых четырех миниатюрах, особенно у апостола Петра на листе 44 об. с его как бы точеной "мраморной" поверхностью (ил. 48). Орнамент единственной заставки на листе 4 - вьющийся стебель со стилизованными "раструбами" - также находит аналогии в русских рукописях конца XV - начала XVI века (Например, Геннадиевская Библия 1499 года (ГИМ, Син. 915).- См.: Свирин А. Н. Искусство книги Древней Руси XI - XVII вв. М., 1964. Ил. С. 235; заставка начала XVI в. на л. 90 в Евангелии конца XV в. (ГИМ, Чуд. 33). - См.: Костюхина Л. М. Нововизантийский орнамент // Древнерусское искусство. Рукописная книга. Сб. 2. М., 1974. С. 279-280, воспр. с. 279.).

Прозрачные тонкие красочные слои, равно как и повышенная роль контурного рисунка, сообщают изображениям тот особый характер "акварельных" иллюстраций, которые в русской книжной миниатюре на протяжении XV - первой половины XVI века постепенно одерживают верх над "иконными" изображениями, написанными более основательно, корпусно и пастозно.

В стиле и образе миниатюр Апостола из Пушкинского дома не сразу улавливаются те особенные интонации, которые характерны именно для псковской живописи. В них нет ярко выраженной системы чисто псковских приемов. Изображения напоминают скорее памятники далекой новгородской провинции, "северных писем". В них своеобразно сочетаются грубоватость с мягкостью, простодушие с одухотворенностью, архаизм и традиционность с живым творческим началом. Композиции даются крупным планом в отличие от живописи Москвы и Новгорода, где в конце XV и особенно в XVI веке изображения представлены как бы чуть издали и формы очерчиваются обобщенным очерком (ср. миниатюры Апостола Паузе). В псковской рукописи фигуры словно приближены к зрителю, в их построении есть свои градации, заставляющие нас проследить взглядом развитие формы: торс изображается фронтально, колени и ступни - чуть сверху. Этот композиционный принцип, сохраняющийся в псковском памятнике, пожалуй, еще от XIV века, сообщает движению контура внутреннюю жизнь, а изображению в целом - монументальность. Своеобразна трактовка пространства. Господствует плоскостной подход к композиции, это особенно заметно в изображении групп, где нет пространственных цезур и фигуры словно срастаются друг с другом, образуя некое единое тело, а жест одного персонажа воспринимается как жест всей группы (л. 106 об., 118). Плоскостность подчеркнута и отсутствием архитектурных или пейзажных фонов. Но постановка фигур, резкие жесты, широко расставленные ноги, откинутые драпировки, размашистый контур - это придает пространственность разворотам фигур и заставляет воспринимать белый фон бумаги вокруг изображений как условную пространственную среду.

Широкая импульсивность и какая-то своеобразная мощь присущи рисунку фигур. Его линии грузные, "оплывающие", то выпрямленные и угловатые, то словно набухающие тяжелой массой. Упрощенно строится рельеф: не светотеневой или красочной лепкой, а лишь сгущением тона в затененных местах и темным контуром, выполняющим роль глубоких теней. Любопытно, что контур этот, хотя и нанесен кистью, имеет нажимы и утончения, как штрихи в первом рисунке. Почти столь же просто, на сопоставлении оливковых санкирных теней и розовых пятен охры, с черными штрихами по контуру черт, строится и рельеф ликов. Лишь в первых четырех миниатюрах (л. 41, 44 об., 55. 55 об.) лики написаны тщательно, с постепенными переходами от легких коричневатых теней к розовым полутонам с растушеванными белильными бликами.

Скупостью и согласованностью отличается цветовой строй. Использовано лишь несколько цветов: изумрудно-зеленый, голубой, лиловый и несколько теплых как в чистом, так и в смешанном виде (красный, желтый, оранжевый, коричнево-оранжевый). Нимбы золотые, но покрыты сероватой краской, имеющей оттенок олова или серебра (возможно, этот слой нанесен при каком-то поновлении). У учеников апостола Павла (л. 106 об., 118), нимбы цветные - желтый, оранжевый, красный. Все эти оттенки, несмотря на их яркость и насыщенность, не контрастны друг другу, а мягко гармонизованы.

В псковской живописи XV - начале XVI века господствующим было то художественное направление, в котором продолжались экспрессивные традиции позднепалеологовского искусства, данные в своеобразной, чисто местной интерпретации. Памятникам этого направления присущи напряженный композиционный строй, острые линии рисунка, контрасты теней и световых бликов. Типы ликов, характерные для псковской живописи, с нахмуренными бровями, резкими взорами небольших глаз, треугольными подглазными тенями и чуть припухшим носом сохраняются и в росписи Мелетова (1465) и в иконах раннего XVI века, например в "Сошествии во ад" с избранными святыми из города Острова (ГРМ), хотя к рубежу XV - XVI веков образы псковских икон становятся мягче и спокойнее. Другие произведения, мало привлекающие к себе внимание историков искусства, не имеют характерной псковской "формульности". Так, икона "О тебе радуется" начала XVI века (ГТГ) (См.: Антонова В. П., Мнева Н. Е. Государственная Третьяковская галерея: Каталог древнерусской живописи. М.. 1963. Т.1. № 157. Ил. 111, 112.) отчасти напоминает новгородские памятники, но позы и лики святых наделены большей экспрессией. Истоки стиля, выразившегося в миниатюрах Апостола, можно встретить уже в произведениях рубежа XIV - XV веков. Так, фигуры целителя Кира и святителя Василия Великого, представленные на полях псковской иконы "Богоматерь Одигитрия" из церкви Успения с Пароменья (Новгородский государственный объединенный музей-заповедник) (См.: Сорокатый В. М. Псковская икона конца XIV - начала XV в. // Древнерусское искусство XIV-XV вв. М., 1984. С. 226-242. Ил. на с. 232, 233.) исполнены без стилизации. Как и апостолы в рукописи Пушкинского дома, они нарисованы крупно, размашисто, в их облике соединены величие и простодушие.

Псковское в иллюстрациях Апостола сказывается в элементах формы, в частности в колорите, где большую роль играет любимый псковичами зеленый цвет, но прежде всего - во внутреннем тоне образа. Взволнованные позы, встревоженные лики с глазами, то пристально глядящими, то широко раскрытыми, передают не только ораторский, проповеднический подвиг апостолов, но и их визионерство, созерцание высшей истины, открывающейся "духовным очам". Их мир строится не на тишине и гармонии, как в московском искусстве, и не на холодноватой, чуть церемонной упорядоченности, как в живописи Новгорода конца XV - начала XVI века, а на вдохновении, на широте душевных движений и большой непосредственности переживания. Неуклюжесть художественного выражения, безусловно, присущая этим миниатюрам, словно искупается активным внутренним напором образа. Несмотря на то что художественный строй миниатюр в Апостоле из Пушкинского дома впитал в себя и опыт живописи XV века, и характерность искусства начала XVI века, несмотря на провинциальность исполнения миниатюр, в них чувствуется традиция той самой местной культуры, в которой двумя столетиями ранее были созданы фрески Снетогорского монастыря.

Таким образом, в годы, когда подготавливалось и осуществлялось присоединение Пскова к Московскому государству (1510), в псковской живописи развивались неоднородные направления, в том числе и такие, в которых воспроизводились общерусские художественные образы, получавшие, однако, специфически местную интерпретацию. Из слияния различных художественных импульсов и традиций постепенно сформировался стиль псковской живописи зрелого XVI века - яркое и самобытное, хотя еще очень мало изученное явление.